С Марией Меньшиковой, потомственным
врачом акушером-гинекологом, не сделавшим за всю жизнь ни одного аборта, мы
познакомились в Фейсбуке. Я попросила людей помолиться о вразумлении Ксении,
которая собралась делать аборт, а Мария написала, что готова помочь ей не
только молитвой, но и материально. Бабушка Марии Викторовны была директором Московского областного НИИ акушерства и
гинекологии – МОНИИАГ. Защищая
докторскую диссертацию «Вакуум-аспирация
как наиболее щадящий способ прерывания беременности», бабушка, конечно, не
могла знать, что внучка станет врачом и что причиной ее увольнения с работы
станет нежелание подписывать женщинам направления на аборт… даже на самый
щадящий… Сейчас Мария Меньшикова является руководителем Центра материнства и
детства при социальном отделе Переславской епархии.
— Мария Викторовна, Вы за запрет абортов или только за выведение их из системы обязательного
медицинского страхования?
— Аборты должны быть запрещены в принципе. Волны
криминальных абортов не будет, поскольку они есть и сейчас. По большому счету
аборты, которые производятся в частных клиниках и не подлежит статистической
отчетности, незаконны, как и криминальные аборты. Законы ведь для всех
одинаковы, не так ли? К счастью, моя профессиональная жизнь сложилась редким для
акушера-гинеколога образом – мне ни разу не пришлось взять в руки кюретку или
вакуум-аспиратор. То есть за всю жизнь я не сделала ни одного аборта, хотя
выписывала средства экстренной контрацепции — и официальные, и народные. Мы
жили в обществе с другой моралью, основанной на христианских ценностях, но не
имевших главного базиса.
— Где и кем работаете
сейчас?
— Уже четыре года не работаю. По благословению батюшки
уволилась, так как больше не могу подписывать направления на аборт. Но
президент фонда «Содействие» Светлана Александровна Старостина уже несколько лет
привлекает меня для проведения бесед со студентками, когда проходят
Михайловские дни. В конце ноября 2015 года образовалась Переславская епархия, в
которой социальный отдел существует с января нынешнего года. А в апреле епископ Переславский и
Угличский Феодор благословил меня быть помощником руководителя
социального отдела Переславской епархии и руководителем Центра материнства,
детства и семейных ценностей. Кое-что мы делаем, но пока очень сумбурно. В
первую очередь для меня важно наладить работу в Доме для мамы, чтобы поддержать
женщин, попавших в сложную жизненную ситуацию. К счастью, сейчас появилось
много информации, в обществе стали больше говорить о том, что аборт это плохо.
Есть возможность показывать беременным женщинам и врачам макеты эмбриончиков в
натуральную величину.
Несколько лет мы с семьей были прихожанами Свято-Никольского
женского монастыря в Переславле, где всего 5 монастырей и больше 10 храмов. Сейчас
у нас в селе восстановлен храм в честь Богоявления. Хотя постоянного прихода
нет, к нам приезжают отец Александр и отец
Корнилий из Никитского мужского монастыря. Так что о духовном окормлении
Дома для мамы я не беспокоюсь, тем более что отец Игорь Залесский, руководитель социального отдела Переславской
епархии, по образованию врач.
— Поделитесь, пожалуйста, историями женщин, которые стояли
перед выбором – сделать аборт или родить ребенка.
— У каждой женщины своя история. Расскажу только о двух
случаях – со счастливым и печальным концом. Первый случай – это подвиг
настоящей любви. Это было в МОНИИАГ в 1990-е годы. К нам направляли сложных
пациенток со всей Московской области. И ко мне попала беременная молодая
женщина в возрасте 21 года. В 19 лет она перенесла кровоизлияние в спинной мозг
в поясничном отделе. Ноги парализованы, нарушены функции тазовых органов, в
частности, почек. Ее диагнозы занимали лист А-4. Все настаивали на прерывании
беременности, хотя срок аборта был уже пропущен. Но еще можно было осуществить
«прерывание беременности на поздних сроках». Но Лена и ее муж категорически
отказались. Ребенок был им очень нужен. Муж возил ее в коляске, не оставляя ее
ни на минуту, везде был с ней. Она выносила и родила девочку. Конечно, было
кесарево сечение. Замечу, что к нам троим позже присоединились доктора второго
акушерского отделения МОНИИАГ, с кафедры урологии ММСИ (замечательный доктор Дмитрий Юрьевич Пушкарь). Года два
после родов мы созванивались с Леной. Растет ее девица. А тогда было что-то
невообразимое. Анализы крови раз в неделю муж возил в Центр матери и ребенка, у
нас тогда их не делали. Раз в месяц они ездили на кафедру урологии менять
стенты в мочеточниках (не самая приятная процедура). Лена практически не
выписывалась из отделения. Это был подвиг любви.
Вторая история закончилась печально. На прием пришла девочка
18-ти лет на маленьком сроке беременности. Назову ее Мила. У нее были большие
проблемы со здоровьем: тяжелая патология позвоночника, две операции уже
сделаны, должна быть третья. Узнав о ее беременности, все в один голос
убеждают, что это очень опасно: аборт, аборт и только аборт. Ее лечащий врач в
отпуске. Она идет к другому за заключением о возможности вынашивания
беременности, а он, не особо думая, подписывает ей приговор. Мила, девочка
верующая, воцерковленная, приходит ко мне. Я говорю: «Решение зависит только от
тебя. Будешь вынашивать, сделаю все возможное и невозможное». Для 18-летнего
ребенка принять такое решение крайне сложно. Она сделала аборт, а через две
недели, когда вернулся ее лечащий врач, выяснилось, что он бы ей разрешил
вынашивать. Вспоминаю это всегда со слезами. Что-то я не сделала для нее,
что-то главное не сказала.
— Расскажите,
пожалуйста, о себе и своей семье.
— Я москвичка, но своей родиной считаю Крым, потому что в
Симферополе родились и моя мама, и бабушка, Ольга Дмитриевна Мацпанова. Лет 20 мы ездили отдыхать в Крым, где в
Симферополе до сих пор сохранился домик, в котором жили мои родные. Наша семья
медицинская. Бабушка, врач акушер-гинеколог, родилась в 1904 году. О ее муже
Федоре мне известно лишь то, что он играл на гитаре и был белогвардейцем.
Каким-то образом они пережили Гражданскую войну. В 1924 году родилась моя мама,
как и бабушка, тоже ставшая акушером-гинекологом. Бабушка была студенткой
Симферопольского мединститута, но потом переехала в Воронеж и доучивалась уже в
Воронежском мединституте. Ее докторская диссертация называлась
«Вакуум-аспирация как наиболее щадящий способ прерывания беременности». Но
жизнь бабушки – это отдельная интересная тема. С 1960-х годов бабушка была
директором Московского областного НИИ
акушерства и гинекологии (МОНИИАГ). Это главный долгожитель среди
российских лечебных учреждений, которые специализируются на профилактике
здоровья и оказании медицинской помощи женщинам, матерям и их новорожденным
детям. Это головное учреждение,
осуществляющее координирующую роль в научной сфере медицинских вузов страны.
Мне кажется, что сейчас упущен такой очень важный аспект, как воспитание
врачей. В мединституте должно быть что-то вроде «курса православной этики и
деонтологии», причем не на 3 курсе, а на 5-6, когда студенты вплотную
сталкиваются с пациентами. И на курсах усовершенствования врачей тоже
необходимо поднимать этические вопросы.
— Вы
сказали, что Вы из врачебной династии.
— Да. Акушерами были и моя мама, и двоюродная тетка, и ее
дочь, сестра бабушки. Мой дядя Александр
Петрович Хохлов, брат матери, ныне покойный, был талантливым биохимиком,
занимался проблемами биохимии нервной ткани, сделал много открытий, имел массу
патентов. В Москве есть основанная им клиника «Примавера медика», носящая его
имя. Соответственно, у меня почти не было колебаний насчет того, куда идти
учиться. Но мама очень не хотела, чтобы я выбрала профессию акушера-гинеколога.
Поэтому в 1982 году, когда после окончания института меня распределили в
терапию, я пошла в военкомат и попросилась в Афганистан. Военрук посмотрел на
меня и спросил: «А в Монголию не хочешь?» В Монголию я не хотела и оказалась в
интернатуре в МОНИИАГ, где у меня были замечательные учителя. Я безмерно
благодарна Тамаре Барнабовне Купреишвили,
которая учила меня акушерству (на тот момент оно заключалось в акушерском
терпении, помимо всего остального), и Тамаре Васильевне Богомоловой,
которая научила меня врачебному мышлению.
Позже я работала во Всероссийском научно-исследовательском центре
по охране здоровья матери и ребенка
(ВНИЦОЗМиР), который кратко называется Центр матери и ребенка, в Перинатальном
центре при больнице №29, когда он только открылся, и началась страховая
медицина. Потом вернулась в МОНИИАГ. Вышла замуж, родила дочь.
— У Вас
большая семья?
— Нет. Дочь
у меня одна. У мужа есть сын от предыдущего брака. Сейчас Катерине 14 лет. Она
интересный человек с неплохими душевными задатками. Катя училась в православной
гимназии, но в этом году пришлось перевести ее в другую школу, к сожалению. Дочь
два года мечтала о профессии дизайнера, но сейчас на перепутье. Если она
выберет область естественных наук и медицину, я буду рада. Из нее выйдет
хороший доктор. Но настаивать не хочу. Это ее путь, ей жить. Главное, чтобы она
сохранила веру в Бога и чистоту души. Конечно, я ее люблю,
но глубоко внутри меня есть ощущение, что она не моя, что это незаслуженный
подарок, как и все подарки от Господа.
Катя появилась нежданно-негаданно. Замуж я вышла в 39 лет, а
родила в 44 года. Как ни странно, о детях я не думала вообще, так как знала,
что не могу забеременеть, и не страдала по этому поводу. Поэтому беременность стала
для меня шоком. Но глупых мыслей не возникало, потому что я была ЗАмужем. Муж Сергей
– фермер. Его бабушка была председателем колхоза. Нам никогда не хотелось жить
в городе. Мы полтора года искали землю, чтобы там осесть. С 2004 года живем своим
хозяйством в селе под Переславлем-Залесским. К вере мы пришли уже здесь, пожив
лет 6 на земле, пережив трудные времена, когда работы не было, денег не было даже
на хлеб. Однажды зимой, Катя маленькая тогда была, приехали друзья, привезли
мешок муки и две упаковки молока, ничего не зная о наших трудностях. Это сейчас
нас в городе знают, Сергей заказами обеспечен, налажены связи. Да и живностью
обзавелись. Есть коровы, козы и куры (3 К сельской жизни).
— Как же Вы начали
заниматься борьбой с абортами?
— Когда ребенок подрос, захотелось что-то делать для
общества. Мне удалось поработать в местной медсанчасти и в женской
консультации, где в 2012 году по благословению матушки Евстолии, игуменьи Свято-Никольского женского монастыря,
был открыт кабинет предабортного консультирования. Мне на глаза попалась статья
в каком-то журнале про Ивановскую «Колыбель», и я загорелась помогать
беременным женщинам. Пламя со временем угасло, но искры остались. Вот тогда
довольно сложными путями через соседку-москвичку я познакомилась с игуменьей Евстолией.
Так я и стала работать в оборудованном кабинете женской консультации, где
каждый день по 3-4 часа дежурили священники и 2 раза в неделю принимал психолог.
Но пациенток приводила к ним только я. Все остальные относились к этому
несерьезно. Хотя в больнице давно есть молельная комната, а отделения духовно
окормляются священниками, в гинекологическое отделение их не пускали вообще!
«Что Вы женщин до слез доводите, Мария Викторовна?», – говорила мне заведующая.
Примерно через полгода кабинет перестал функционировать. Я еще немного
поборолась, наладила хорошие отношения с переславским фондом «Содействие», куда
женщины охотно обращались за материальной помощью. Вот сейчас оглядываюсь назад
и понимаю – дивны дела Твои, Господи! как все промыслительно! Точно знаю, что
четырех женщин удалось спасти от убийства ребенка. Одну женщину спасали всем
миром. Благодаря фонду «Содействие» помогли ей с жильем (применили
административный ресурс!), с вещами для малышки, а московский фонд «Добрые
сердца», который сейчас уже закрылся, передал ей деньги.
— О чем
нельзя говорить, консультируя женщин, идущих на аборт?
— Ни в коем случае нельзя пугать. Первобеременная девочка поддается
уговорам. А вот с опытными сложно разговаривать. Смотрит стеклянными глазами и
говорит: «Мне некогда, я все знаю. Все делают аборт, и ничего». Кроме того, для
меня самой нет пока четкого ответа на вопросы, как быть с контрацепцией. Как
гинеколог я понимаю, что лучше предохраняться, чем забеременеть и делать аборт.
А как православная я считаю, что нужно не предохраняться, а рожать. Но иногда
это непосильная ноша для тех, кто хочет родить, но не имеет условий для этого.
Считаю, что аморально и неправильно говорить: «Уповай на Бога, Господь
ребеночка даст, и на ребеночка даст». Это не на приеме в кабинете надо
говорить. Мы же не знаем промысел Господень. Лучшая профилактика абортов – это
крепкая семья. Вот на это надо обратить гораздо больше внимания. Надо
воспитывать мужчин так, чтобы они не боялись брать на себя ответственность.
Надо воспитывать женщин, которые будут отдавать эту ответственность мужчине.
— Участвовали ли Вы в
конкурсах?
— В конкурсах не участвовала и сейчас не стала бы. Это
неправильно. Если нет духовной потребности предотвратить беду, то получать
награду за обязаловку, наверное, неправильно. Но вот недавно в
Переславле-Залесском при поддержке Фонда Андрея Первозванного и Центра
национальной славы прошли торжества, посвященные Александру
Невскому. Широко
известна и всероссийская программа «Святость материнства», которую реализуют
эти общественные организации. Надеюсь, что наш Дом для мамы сможет участвовать
в мероприятиях этой программы.
— Что Вы хотели бы
сказать женщинам, которые неожиданно обнаружили, что они беременны?
— Вопрос о беременности не должен заставать врасплох. А если
уж случилось, найдите человека (но не подружку!!!), которому можно просто
проговорить всю ситуацию. Это очень важно, когда есть с кем поговорить. Мы
страшимся неизвестности, задаем себе вопросы: «Как я буду с ребенком? Что
делать? Как быть?». Если отец ребенка не готов отвечать за последствия своих
отношений с женщиной, это беда. Но моя практика показывает, что замуж выходят и
с одним, и с двумя, и с четырьмя детьми. А бездетные, наоборот, разводятся. Так
что дело не в детях, а в нашем отношении к себе и к миру.
Беседовала Ирина Ахундова
Фото из архива Марии Меньшиковой
24.06.2016
Источник: http://sm.cnsr.ru